|
|
МАРКСИСТСКО-ЛЕНИНСКАЯ ТЕОРИЯ ГОСУДАРСТВА
И СОВРЕМЕННОСТЬ
На сегодняшнем этапе реставрации капитализма в странах СССР перед партией, стремящейся осуществить поворот к социализму, встает целый ряд проблем, связанных с решением вопроса об отношении к государству. Это и угроза оппортунизма, и попытки реформирования существующей государственной машины, примирения с ней, и возможность подмены борьбы за диктатуру пролетариата борьбой за так называемую народную демократию. То есть все то, с чем уже ранее, в свое время, сталкивались руководители коммунистической партии, классики марксизма-ленинизма. Поэтому выводы, сделанные ими, для нас очень актуальны, и нам необходимо эти выводы усвоить и на новом витке классового противостояния суметь применить их к анализу стоящих перед нами проблем.
17 декабря в Мариуполе
состоялась научно-практическая конференция на
тему “Марксистско-ленинская теория государства
и современность”.
В работе конференции приняли участие кандидат
философских наук, народный депутат Украины В.В.
Терещук, депутат областного совета О.Н.
Бакланская, профессор Приазовского
государственного технического университета В.М.
Рагозин, секретари районных комитетов партии,
другие активисты Мариупольской партийной
организации.
Конференция началась с рассмотрения
классических положений марксистской теории о
государстве.
Марксистско-ленинская теория государства
опирается на материалистическое понимание
истории. Систему политических отношений
классики марксизма определяли исходя из того
экономического базиса, который достигнут
обществом на определенной стадии его развития.
Государство – это историческое явление, то есть
на определенном этапе развития человеческого
общества оно появляется и при определенных
условиях с необходимостью должно исчезнуть.
Когда на смену отношений сотрудничества и
взаимопомощи приходят отношения господства и
эксплуатации, то есть на смену общинным формам
собственности приходят различные формы частной
собственности и общество разделяется на классы,
возникает государство. Ф. Энгельс в работе
“Происхождение семьи, частной собственности и
государства” подчеркивает, что когда разделение
общества на классы заходит настолько далеко, что
классовые противоречия становятся
непримиримыми, то чтобы различные классы не
уничтожили друг друга в ожесточенной борьбе,
появляется инструмент классового господства,
появляется государство, которое и удерживает это
противостояние в интересах господствующего
класса, подчиняя ему все остальные угнетенные
классы.
Маркс и Энгельс в своих работах проследили этапы
развития классового общества, формы классового
господства и показали, как на смену государству
рабовладельцев приходит государство феодалов,
его в свою очередь сменяет государство буржуазии.
Однако независимо от того, какие исторические
типы государства выходят на первый план,
сущность его как органа классового господства,
как органа насилия одного класса над другим,
остается неизменной.
Современные экономические отношения, которые В.И.
Ленин анализирует в работе “Государство и
революция”, при империализме не только не
ослабили, но значительно усилили насильственную
функцию государства. Ленин обращает внимание на
то, что демократия является самой
соответствующей политической формой классового
господства и классового насилия, применяемой
буржуазией, потому что это классовое насилие не
ставится в зависимость от достоинств и
недостатков той или иной личности. Оно является
действительно классовым насилием. И не случайно,
поэтому Маркс и Энгельс, анализируя практический
опыт классовой борьбы пролетариата в революциях
1848-52 гг. и 1871 г., а вслед за ними В.И. Ленин,
присоединяя опыт революций 1905-1907 и 1917 гг., дают
четкую оценку того отношения, которое должен
выработать революционный класс к государству.
Они прямо говорят о том, что существующая
буржуазная государственная машина не может быть
усвоена и применена классом, поднимающимся на
революцию, что борьба идет не только против
противоположного класса, но и против государства
как инструмента господства этого класса. В.И.
Ленин особо выделяет вопрос о необходимости
уничтожения этой старой государственной
классовой машины, одновременно утверждая, что
процесс освоения и преодоления классового
господства и машины этого господства
диалектичен, и неумение освоить эту диалектику
приводит к крайностям оппортунизма и анархизма.
Оппортунизм, с одной стороны, считает, что можно
существующую буржуазную государственную машину
использовать и запустить в интересах
угнетенного класса, анархизм же, напротив, вообще
отказывается от организации борьбы победившего
угнетенного класса в форму государственной
власти, надеясь отменить государство простым
росчерком пера. И то и другое является
антиисторическим и работает против успеха
социалистической революции.
Важно то, что классики марксизма не изобретали из
головы задачи революционного класса в отношении
государства. Они последовательно показывали, что
формы его преодоления должны быть выработаны
самими трудящимися массами. Было бы утопизмом
пытаться строить прожекты разумного
государственного или безгосударственного
устройства. Они показывали, что есть общие
закономерности перехода от отношений,
основанных на частной собственности, отношений
господства и подчинения, к отношениям
сотрудничества и взаимопомощи, основанным на
общественной собственности. Но эти общие
закономерности проявятся в тех формах, которые
будут выработаны в конкретной классовой борьбе
угнетенных масс. Вслед за Марксом и Энгельсом,
Ленин настаивает на необходимости диктатуры
пролетариата как той противоречивой форме,
которая одновременно является инструментом
разрушения буржуазного государства, и в то же
время – органом господства победившего класса
пролетариев, с необходимостью превращающегося в
орган постепенного отмирания государства.
Исторический опыт победы социализма в СССР
показал, что слом этой буржуазной
государственной машины, резкое уменьшение
расходов на ее содержание, открыли огромный
простор для развития общества, развития его
производительных сил, развития человека.
Все революции, происходившие до настоящего
времени, совершались на периферии западного мира.
Россия, Вьетнам, Монголия, Китай, Куба – это не
страны цитадели мирового капитала.
Социалистическая революция так и не произошла ни
в одной передовой стране капиталистического
мира, в которых индустриализация, ликвидация
безграмотности и забитости масс и многое другое
было большей частью решено развитием самого
капитализма. В связи с этим произошла деформация
в развитии социализма, мы вынуждены были прежде
решать задачи, не решенные еще капитализмом.
Только после второй мировой войны с созданием
мировой социалистической системы, с выходом на
передовые рубежи науки и техники, перед нами в
полный рост встали вопросы – каким образом
уничтожать разделение труда, разделение
общества на классы. Но к этому времени
сформировалось целое поколение партийцев,
государственных деятелей, работа которых
заключалась в решении количественных задач –
отражение агрессии, восстановление народного
хозяйства, укрепление обороноспособности и т.д.
Как решать собственно социалистические задачи
качественного преобразования общества,
руководство страной четко себе не представляло.
Социализм – это переход от классового общества к
бесклассовому. И по-другому его невозможно
понять. Победа социализма вырастает из ряда
попыток отрицания старого общества, из которых
каждая будет односторонней и недостаточной. В
ряде стран побеждают социалистические революции,
каждая из них, в связи с тем, что она происходит в
особых условиях, страдает однобокостью, но целый
ряд этих попыток, в том числе и поражений,
представляет собой эпоху перехода от
капитализма к социализму.
После победы социалистической революции в одной
из стран, слома старой государственной машины,
перед победившим классом встает противоречивая
задача. Необходимо было развивать пролетарское
государство, вовлекать в управление им все
население. Но тем самым, государство, как особый
аппарат по управлению обществом, с разделением
труда упразднялся. Если все участвуют в
управлении, то, значит, нет профессиональных
управленцев.
Так это и было после победы революции в 1917 году.
Советская власть возникала из стачкомов, прямо с
работы людей направляли в Советы. Но развитие
социалистической страны происходило во
враждебном окружении. В результате постоянной
угрозы агрессии и особенно второй мировой войны
функции управления вновь перешли к аппарату
чиновников и профессиональных управленцев.
Жесткий централизм был оправдан во время войны.
Хорошо налаженную, централизованную буржуазную
машину могла превозмочь только еще более
централизованная государственная военная
машина. Но практически сразу после победы
необходимо было вновь поголовно вовлекать массы
в управление государством.
Условием такого вовлечения должен был стать
переход к общедоступному высшему образованию.
Каждый человек, получив универсальное высшее
образование, мог находиться на любом посту
государственного управления. (В СССР буржуазия
возникла из монополии на умственный, а значит и
на управленческий труд определенных слоев
нашего общества.) Советские люди стали бы
обладателями того, что ни какое буржуазное
государство дать не может. (К примеру, на нынешних
президентских выборах в США Альберт Гор, в
качестве одного из своих предвыборных лозунгов
выдвигал всеобщее начальное образование в США).
Участвуя в управлении своей собственной жизнью,
каждый мог бы чувствовать себя действительным
хозяином “необъятной родины своей”.
И мы вплотную подошли к решению этой задачи. Был
достигнут военный паритет, решены практически
все материальные вопросы, нужно было дать людям
универсальное, политехническое образование,
вовлекая каждого в производительный труд, но
госаппарат, настроенный на укрепление, оборону,
восстановление и т.д. к тому времени уже начал
кристаллизоваться.
Сворачивание процесса отмирания государства
стало началом процесса его затвердения,
окаменения.
Чтобы форма перехода не застывала, необходимо
было ввести меры примитивного демократизма,
предложенные Лениным:
1.Не только выборность, но и сменяемость;
2.Зарплата не выше зарплаты рабочего;
3.Немедленный переход к тому, чтобы все исполняли
функцию контроля и надзора, чтобы все, на время
становились “бюрократами”, и чтобы никто
поэтому, не мог стать профессиональным
бюрократом.
На конференции серьезно обсуждались многие
партийные документы. Критике подверглись
некоторые положения Заявления V(XXXIII) съезда
Коммунистической партии Украины, где в разделе
“партия и государство” в частности подчеркнуто:
“Ныне, действуя в государстве, провозгласившем
свою независимость, Компартия выступает за
упрочение государственности Украины, за то,
чтобы ее внутренняя и внешняя политика
определялась не в столицах каких-то зарубежных
стран, не Международным валютным фондом и не в
штаб-квартире НАТО, а народом, парламентом
Украины”.
Выступающие отметили, что нынешнее государство,
провозгласившее свою независимость, является
буржуазным государством, и выступать за его
упрочение, значит выступать за упрочнение
национальной буржуазии, против интересов
трудового народа. Кроме того, призыв решать
внутреннюю и внешнюю политику государства в
“парламенте Украины” опять же характеризует
Компартию как партию, преимущественно
парламентского типа.
Те же тенденции были отмечены и в некоторых
других партийных документах.
Коммунистическая партия действует сегодня в
легальных условиях. Это значит, что буржуазия
имеет надежную устойчивую власть. Когда она
утрачивает надежность, она переходит к тирании,
прямому подавлению. Мы работаем по ее правилам,
легально, в основном парламентскими методами и
создаем структуры в партии, которые могут
превратиться в формы партийной бюрократии. Для
того чтобы внутри партии не образовывалась
номенклатура, необходимо функциям партийного
контроля придать совершенно иную роль,
максимально привлекая к нему низовые первичные
организации. Необходимо всесторонне обсуждать
внутри партии острые, злободневные вопросы,
привлекая к дискуссии весь партийный актив.
Член бюро
Мариупольского
ГК КПУ, С. Карелин.
|
 |
