|
|
РАБОЧИЙ КЛАСС И СОЦИАЛИЗМ
(Продолжение. Начало в № 48).
НЕВИДАННЫЙ ПЕРЕВОРОТ
В становлении социалистического рабочего класса
двоякую роль сыграла усиленная подготовка к
войне и сама война. С одной стороны она усилила
роль коммунистических начал в его становлении (энтузиазм
вырос до необычайных пределов). Но с другой – она
просто забрала свободное время, необходимое для
развития каждого индивида.
С конца 20-х годов в СССР был введен семичасовой
рабочий день и так называемая пятидневка.
Свободное время плюс отличная система рабочего
образования – от курсов ликвидации
неграмотности до рабфаков и заводов-ВТУЗов –
создавали все условия для развития рабочего
класса, то есть для его самоликвидации как класса.
И надо сказать, что рабочий класс этими условиями
воспользовался, насколько это было возможно в
такой исторически короткий срок. Дело не только в
том, что была практически полностью
ликвидирована неграмотность, что все получили
доступ к среднему и высшему образованию. Самое
важное было то, что рабочие в массовом порядке
вовлекались в дело управления обществом. Был
совершен невиданный переворот. До сих пор
считалось, что управлять могут только богачи,
поскольку они умные, а бедняки обречены на
повиновение и страх перед сильными мира сего. Наш
народ доказал, что возможно не только преодолеть
страх перед богачами, но и научиться управлять
обществом не хуже, а лучше богатых бездельников,
что умными или глупыми люди являются не от
рождения и не от богатства, а потому что имеют или
не имеют возможность получить образование. В
СССР такая возможность была у каждого, в то время
как при капитализме бедность обрекает
большинство людей на темноту и невежество. Не
нужно забывать, что 30-е годы, когда в стране был 7-часовой
рабочий день, когда происходили
индустриализация, коллективизация и культурная
революция, перевернувшие сверху донизу всю
бывшую гнилую империю, когда страной управляли
“кухаркины дети”, кроме всего прочего, были
временем самого интенсивного экономического
развития: среднегодовой рост промышленного
производства исчислялся десятками процентов.
ВОЕННЫЕ МЕТОДЫ
В 1940 году ввиду надвигающейся опасности войны
пришлось переходить на восьмичасовой рабочий
день и семидневную рабочую неделю. Когда
началась война, то о каком-либо свободном времени
для самообразования и культурного развития
вообще не могло быть и речи. Это не значит, что
самообразование прекратилось. Даже наоборот,
поскольку рабочим приходилось осваивать новые
виды техники, а очень многим нужно было с нуля
осваивать рабочие специальности, чтобы заменить
ушедших на фронт товарищей, то самообразование
не только не прекратилось, даже расширилось. Но
это уже было не то самообразование, которое было
направлено на универсальное развитие человека.
Это самообразование было подчинено задачам
войны.
Впрочем, дело было даже и не в войне как таковой, а
в том, что после нее силы были направлены скорее
на восстановление того, что было до войны, чем на
движение вперед. Причем, восстанавливались
города и села, промышленность и сельское
хозяйство, но не направленность изменения
структуры общества, которая сложилась в
предвоенное время. Консервировались
общественные отношения, которые сложились за
время войны, а если быть более точным, то те
отношения, которые сложились за время войны в
армии. Разумеется, это были отношения
командования и подчинения. Для войны они и на
самом деле очень эффективны. Для мирных условий
отношения командования и подчинения вообще-то
тоже годятся, но они не годятся для продвижения к
коммунизму, то есть для решения задач
уничтожения классового общества. У нас же
военные методы управления, давшие нам победу во
время войны и позволившие в кратчайшие сроки
восстановить промышленность и сельское
хозяйство, закрепились едва ли не в качестве
нормы. В дальнейшем они разве что ослаблялись
применительно к тому, что время-то мирное, но
попыток заменить их, вернуться к выполнению
основной задачи диктатуры пролетариата –
уничтожению государства и классов, превращению
дела управления обществом в дело каждого члена
общества, практически уже не предпринималось.
ДЕГРАДАЦИЯ ДИКТАТУРЫ ПРОЛЕТАРИАТА
На этом вопросе следует остановиться более
внимательно. Он имеет значение не только для
понимания того, какую роль сыграла Великая
Отечественная война в деградации диктатуры
пролетариата в Советском Союзе, но и для
понимания полного непонимания и неприятия
многими нашими товарищами таких основных
положений марксизма, как диктатура пролетариата
и уничтожение частной собственности и товарного
производства.
Для того, чтобы понять, как складываются, как
меняются или как сохраняются дольше, чем это
необходимо, те или иные общественные отношения,
нужно знать как минимум две вещи: что любые
общественные отношения по своей сути есть
производственные отношения, то есть отношения,
складывающиеся между людьми в процессе
общественного производства, и то, что
производственные отношения носят объективный
характер, то есть не зависят от воли и сознания
людей.
Разумеется, что все участники войны после победы
субъективно стремились поскорее окунуться в
отношения мирного времени. Вот вернулись на свой
завод в свой цех два человека, которые ушли
оттуда на фронт рядовыми четыре года назад. Но
вернулись – один сержантом, другой – капитаном.
Как вы думаете, кого поставят начальником цеха?
Конечно, капитана. А сержанта бригадиром
поставят. Генерал станет директором завода.
Правильная это будет кадровая политика или нет? В
одном случае – правильная, в другом – нет. Но, в
общем, было бы смешно, если бы кто-то вздумал
расставлять людей по-другому: генерала –
вахтером, капитана – бригадиром, а сержанта –
директором. Ведь генерал умеет организовать
людей, у него авторитет. С одной стороны, стране
нельзя было расслабляться, а и дальше наращивать
военную мощь, а с другой – нужно было немедленно
восстанавливать мирную жизнь. Задачи были не
менее горячие, чем на фронте. И естественно, что
решение их возглавили фронтовики.
Но вполне оправданная на фронте привычка
командовать – у одних, точно так же как привычка
подчиняться – у других, сменившие предвоенный
энтузиазм, действовали разъедающе на
общественную жизнь Советской страны.
Точно так же действовала и всё больше
распространявшаяся привычка прикладываться к
бутылке.
Не было массового пьянства до войны. А вот после
войны появилось.
Был энтузиазм до войны. Да и после войны, впрочем,
он тоже встречался. Но ведь и алкоголиками после
войны стали не все, но пьянство прочно вошло в быт
людей и больше оттуда не уходило. Заметьте,
кстати, что если энтузиазм 30-х годов – это был
энтузиазм рабочих и именно революционный
энтузиазм, энтузиазм самоотдачи, созидания, то
энтузиазм 50-х – это энтузиазм интеллигенции,
патриотический энтузиазм, энтузиазм гордости за
сделанное (как правило, другими).
Но самое печальное, что пьянство стало нормой не
только в обществе, но и в партии и даже среди ее
руководства.
В свое время даже анекдот появился:
– Чем отличаются сегодняшние коммунисты от
дореволюционных?
– Тем, что старые, когда в помещении, в котором
они собрались, появлялись посторонние, быстро
прятали партийные документы и выставляли на стол
водку, а новые в таком случае, наоборот, – прячут
водку и выставляют документы.
Аналогия между привычкой организма к алкоголю и
привычкой общества к самоубийственным для
коммунистического становления отношениям
командования и подчинения вовсе не случайна.
Пьянство и крах диктатуры пролетариата очень
даже взаимосвязаны. Они взаимообусловлены
креном нашего социалистического производства в
сторону усиления и расширения сферы действия
товарного производства. Именно продажа
алкогольных напитков питает товарное
производство лучше, чем что-либо иное. А товарное
производство разъедает диктатуру пролетариата,
притом не без помощи все тех же алкогольных
напитков. И во времена НЭПа противостояние
разлагающему действию усиления товарных
отношений на государственный аппарат давалось
большевистской партии не так уж легко. Был
партмаксимум (член партии не мог получать
зарплату больше определенной суммы, все, что ее
превышало, отдавалось в партийную кассу). Были
партийные чистки, которые проводились публично,
так что выступить и сказать все, что он думает о
данном руководителе мог каждый желающий. И ОГПУ
не дремало тоже. Это далеко не полный перечень
мер, который позволил партии выдержать атаку
рынка, спущенного с цепи под контролем
пролетарского государства. Но, пожалуй, главным
было то, что в тридцатые годы еще живы были
партийные традиции дореволюционного периода,
когда революционеры отдавали партии не только
все, что они имели, но и жизнь, не рассчитывая что-либо
получить взамен.
СТУПЕНЬКИ ПОРАЖЕНИЯ
И не в том беда, что партия отказалась от
правильных предвоенных традиций и действовала
по инерции военного времени, не замечая различия
задач войны (разрушения) и мирного строительства
социализма. Партия действовала так же, как она
действовала после гражданской войны. На
ответственные посты выдвигались в первую
очередь те товарищи, которые прошли войну,
проявили себя в борьбе. И этот принцип себя
полностью оправдал. Но выдвинувшиеся в
гражданской войне были фактически поголовно
профессиональными революционерами, в то время
как те, кто выдвинулся во время Великой
Отечественной войны, были только
профессиональными военными. Первые были
специалистами по разрушению старых общественных
отношений и созиданию новых. Это было условием
нашей победы над войсками внутренней
контрреволюции и интервентами.
Ради победы в Великой Отечественной войне нам
пришлось, наоборот, пойти во многом на
восстановление старых отношений в армии (офицеры,
погоны, взятие на вооружение военной истории
русского царизма). Все это не было чисто внешним
камуфляжем. Происходило оформление вполне
реальных отношений. Офицерские погоны
подкреплялись продовольственными аттестатами,
значительно более высоким денежным довольствием
и вполне определенными преимуществами при
устройстве на работу. Возрождение патриотизма
для военных нужд тянуло за собой то, что он со
временем, особенно после смерти Сталина,
становится принципом государственной политики и,
в конечном счете, принципом воспитания молодого
поколения. Двигайся мы и дальше по пути
уничтожения товарных отношений и созидания
бесклассового общества, патриотизм не только был
бы не страшен, он играл бы положительную роль
именно в процессе воспитания молодого поколения,
как ступенька в восхождении от единичного к
всеобщему.
Прежде чем стать коммунистом, нужно освоить все
лучшее, что накопило человечество за свою
историю. А для того, чтобы понять, скажем, Пушкина,
нужно быть патриотом России. Иначе вам Пушкина не
понять. Правда, для того, чтобы понять, допустим,
гениального реакционера Бальзака, сложившего
великую поминальную песню гниющей французской
аристократии, нужно переболеть историей
французской революции. Для того, чтобы понять
Гете, нужно душой пережить трагедию разделенной
Германии. А без всего этого нельзя понять
главного, нельзя понять Ленина, который как раз и
сказал, что “коммунистом стать можно лишь тогда,
когда обогатишь свою память знанием всех тех
богатств, которые выработало человечество”.
Но в условиях усиления товарных отношений, когда
частный интерес становится над общим, а общий,
общенациональный – над всеобщим,
коммунистическим, то патриотизм становится
ступенькой к поражению коммунизма.
Может показаться, что цель данной брошюры –
показать, что не только Хрущев и последующие
Генеральные секретари виноваты в нашем
сегодняшнем поражении, но и Сталин тоже виноват.
Ничего подобного. Цель данной брошюры, наоборот,
состоит в том, чтобы не просто указать на тех, кто
виноват, а найти объективные основания
субъективных ошибок тех или иных вождей. Что же
касается личностей Сталина и его преемников,
если, конечно, можно так назвать тех, кто возвышал
свою личность на критике культа личности Сталина,
то Сталин – это последний марксист среди
руководителей КПСС. Не потому, что остальные не
уважали Маркса, а потому, что Сталин был
последний, кто дал себе труд изучить и понять
учение Маркса, Энгельса и Ленина. Остальные же
руководствовались в своих действиях здравым
смыслом, а марксизм употребляли скорее для чисто
словесного оформления своих решений, каковым уже
занимались не они сами, а наемные идеологи. В этом
смысле Горбачев отличался от Хрущева и Брежнева
только тем, что он не был патриотом. Тем самым
получается, что Сталин был и последним вождем
рабочего класса. Действительная связь между
вождями рабочего класса и самим рабочим классом
осуществляется только через то, что вожди
руководствуются в своих действиях теорией
марксизма, которая единственная позволяет
увидеть действительные, коренные, а не
сиюминутные, в общем-то, совпадающие с интересами
или своей национальной или международной
буржуазии, интересы рабочего класса.
В дальнейшем становление рабочего класса шло уже
не по линии завоевания им новых позиций в
общественном развитии, а по линии закрепления
достигнутого, а с определенного времени – по
линии пользования теми завоеваниями, которые
были достигнуты раньше, – как политическими, так
и экономическими и культурными. Дело было вовсе
не в том, что рабочий класс перестал быть
господствующим, а в том, что прекратился процесс
уничтожения классов.
Маркс в “Критике Готской программы” писал о том,
что государством политического переходного
периода от капитализма к коммунизму не может
быть ничто иное, кроме как революционная
диктатура пролетариата. Разгадка проблемы
поражения социализма в СССР в том, что с
определенного времени наша диктатура
пролетариата сначала перестала быть
революционной, а потом стала реакционной, что
повлекло за собой то, что переход пошел обратно –
от коммунизма к капитализму.
Противоречие было в том, что рабочий класс
уничтожал себя не по-коммунистически. Будучи
реально господствующим классом, он получил
доступ к образованию. Именно рабочих принимали в
ВУЗы в первую очередь, точно так же, как и в партию,
что открывало им путь к власти. Но все дело было в
том, что рабочий класс при этом не уничтожался
как класс.
Прекратив процесс самоуничтожения, рабочий
класс начинает как бы самоутверждаться. Условия
его труда становятся все более выгодными.
Зарплата рабочих в Советском Союзе существенно
превышала зарплату, как колхозников, так и
служащих. Он получает разного рода привилегии.
Быть рабочим становится хорошо. Городские
рабочие получают возможность вести более или
менее мелкобуржуазный (мещанский) образ жизни.
Привычка к нему стимулирует желание не только
дальнейшего улучшения такого образа жизни, но и
желание получать все это без труда.
ОТЛУЧЕНИЕ ОТ КЛАССА
Дети рабочих уже вовсе не стремятся стать
рабочими. Но при этом они стремятся не только
сохранить достигнутый родителями уровень жизни,
а и повысить его. Этому способствует получивший
широкое распространение в нашей стране
мещанский лозунг “Все лучшее – детям”. Все, что
могла дать страна сельским детям “лучшего” –
такой же, как и в городе, уровень образования. Что
касается остального, то дети в селах ничего не
получали даром. Они вынуждены были работать в
приусадебном хозяйстве с самых ранних лет
наравне со взрослыми. Зато по отношению к
городским детям этот лозунг у нас выполнялся,
насколько это вообще было возможно, и выражалось
это в основном в освобождении детей от труда.
Ничего хорошего это “лучшее” детям рабочих
принести не могло, оно только отучало их от
умения трудиться. Дети не вырабатывали в себе
привычки к труду, настойчивости,
любознательности, в конце концов, всего того, что
было характерно для детей рабочих в довоенные
годы. Если уж и реализовывать этот лозунг, то
разве в том смысле, что детей нужно было с самых
ранних лет втягивать в общественно-значимый труд
на самом передовом, лучшем с точки зрения
достижений техники, уровне. Так, как это делал
Макаренко, который не побоялся доверить
производство сложнейшей техники бывшим
беспризорникам. У нас же в городе детей старались
просто отучить от труда, или, чисто для виду,
время от времени заставляли заниматься всякой
бессмыслицей вроде сбора макулатуры или
металлолома, а сельских детей обрекали на
примитивный, патриархального характера труд,
который формировал также и мещанскую психологию.
Привычку к труду в городе теперь, в основном,
могла уже дать только семья, да еще школа, если
попадется хороший учитель. В семьях навыки к
умственному труду, без которого невозможно
управление, разумеется, могли давать только те
родители, которые им занимались. Результатом
стало то, что среди тех, кто управлял, в последние
десятилетия уже редко встречались дети рабочих.
Конечно, специальной статистики по этому вопросу
не существует, но, скажем, в составе последнего
Политбюро ЦК КПСС и его секретариата из 35 человек
было всего 4 человека (к слову, все с Украины),
родившихся в рабочих семьях. Зато 15 человек,
включая Горбачева, были из крестьянских семей.
Остальные 16 – из семей служащих.
Информационно-методический центр
исполкома Совета Всеукраинского Союза рабочих.
(Продолжение следует).
|
 |
